21.08.2008 11:04
[Стихи и проза (Gedichte und Geschichten)]
ТАТЬ
(Страница: 4)
Ход третий.
...Вор...
После трудоемкого подъема через городскую стену болели пальцы и мышцы на руках, но это ничего они понадобятся снова только на обратном пути, через несколько часов. Успеют отдохнуть.
Полтора часа ожидания позади дома - бывшего расположения паладинов в верхнем квартале - прошли в некотором оцепенении. Перед глазами то и дело вставала Ťстойкаť с подвешенным телом. Лицо подвешенного уже было неузнаваемым, и Лис не стал его разглядывать не мог, да и не хотел. В памяти упрямо отложилось лицо Като, будто спящего, когда он еще был жив.
С левой стороны груди у него торчало красное оперение арбалетного болта, неяркое и короткое, точь-в-точь как у снаряда в руках сидящего на полу комнаты ŤМертвой гарпииť Рандмара.
- Спасибо, палач, спасибо, - пробормотал Одрик.
Наемники, хмурые и озлобленные, входили и выходили из дома, должно быть орки не давали им расслабляться, за свое золото они требовали соответствующей службы. Наконец ходоки разошлись кто по своим постам, кто по койкам.
Одрик затянул шнурки капюшона, чтобы не уменьшал обзор, поднялся, подпрыгнул на месте пару раз проверить, не мешает ли чего и все ли плотно закреплено. Нож плотно сидел в пришитых кожаных ножнах, одежда не торчала и не выбивалась.
В доме было тепло; пахло едой и выпивкой, совершенно так, как в таверне Орлана. Только там торчали бедолаги-горожане, согнанные со своего жилья орочьим десантом а здесь наемники орков, те, кто выбрал сторону сильнейшего. Кто-то из них, может быть, заливает шнапсом и самогоном собственную совесть, а кто-то выкорчевал ее уже давно и безвозвратно.
На втором этаже стоял храп, он сливался в причудливую какофонию, где солировал детина из дальнего угла. Одрик осторожно взял единственную горящую свечку с тумбы и поставил на пол, между кроватями. Игривые тени взметнулись к потолку, а углы затянуло мраком. Шум и свет давно стали для Лиса друзьями не меньшими, чем тишина и темнота. Самые черные тени рождает яркий свет, а шаги легче укрыть в равномерном шуме.
Дверь в комнату, где расположился глава наемников Асхам, была заперта должно быть опасается своих же подчиненных, ведь ассасин без шкатулки золотых не ассасин.
Одрик пощекотал нутро замка отмычкой и тот не смог долго сопротивляться. Дверь открылась мягко, и так же мягко закрылась за Лисом, отсекая храп спящих наемников.
Асхам спал на шелковых простынях с варантским орнаментом, укрытый таким же красивым покрывалом. Южанин любил комфорт, его можно было бы принять за купца или работорговца но он был лидером наемников орков в захваченном Хоринисе. Полный, но жилистый и явно сильный человек, не старый и не молодой лежал на спине и спал безмятежным сном безгрешного младенца. Одрик саркастично поцокал языком, стараясь все же не издать ни звука.
Нож покинул укрытие и уютно улегся в ладонь. Шершавое лезвие из темной стали совсем не давало бликов, но было отлично заточено. В бою нож бывал нечасто, в основном против бандитов, которые после падения колонии развелись в огромном количестве и так же быстро и неожиданно исчезли. Но никогда еще Лис не применял его во время своих ночных прогулок Может время пришло?
В сознание вспыхнула тихая злоба, будто тлела до поры, а теперь разгорелась негреющим пламенем. Одрик взобрался на кровать, придавил шею ассасина коленом и приставил нож к его горлу. Асхам распахнул глаза и уставился на Лиса, словно и не спал вовсе.
- Привет, Асхамчик, - ласково проговорил Лис, - А я по твою душу пришел. Белиар, видишь ли, команду дал. Лично!
Одрик подмигнул и широко улыбнулся, по крайней мере так он думал. На самом деле лицо его перекосила кривая ухмылка.
- Плачу втрое, - зашептал Асхам пропадающим голосом, - Сколько скажешь, деньги есть, драгоценности есть... - он сглотнул, кадык завозился под лезвием ножа, - Рабыня есть, будет твоя...
Стальное лезвие отнялось от горла, чтобы через мгновение оказаться прямо между зубами южанина, останавливая его горячий шепот. Асхам захрипел, глаза его выпучились в страхе, словно до этого момента он верил в силу золота, а сейчас уже шансы на спасения высыпались сквозь пальцы.
- Деньги, деньги, деньги... Да что вы все заладили со своими деньгами! Если мне понадобятся твои деньги, я приду, возьму их и уйду. А ты узнаешь об этом только когда откроешь свой сундучок и найдешь одинокого паучка!
Лис навис над лидером наемников, придвинул лицо почти вплотную и заглянул в его испуганные глаза, карие, с по южному густыми бровями. Страх и надежда... Может быть такие же глаза были у Като, когда его пытали...
- Вчерашней ночью ты пытал паренька-повстанца. Кто его вам сдал? Одрик ослабил нажим, дав Асхаму возможность шевелить языком.
- Не знаю! Записку передали охране ворот, они сказали темноволосый, среднего роста В обычной одежде... Записка на столе, в книге... Не убивай... Все получишь, что захочешь...
Одрик прикрыл веки и надавил на рукоять всем телом. Испуганный лепет захлебнулся хрипом и бульканьем, и Лис пожалел, что нечем закрыть уши.
Открыл глаза он лишь после того, как поднялся с кровати. Брезгливо вытер лезвие ножа и руки о шелковую простынь, испортив ее кровью и разрезом. Правый рукав был бурым и мокрым местами, но как он не старался, очистить его не получилось.
Голова была пуста, не было ни злости, ни жалости, ни обиды. Пусть говорят, что месть ничего не исправляет Зато успокаивает... Одрик не жалел, что пришел сюда и искупал нож и руки в крови.
На столе лежала книга в мягком переплете. ŤИгра для настоящих полководцевť - прочел Одрик на обложке. Под надписью красовалось стилизованное изображение шахматного ферзя. Записка обнаружилась внутри книги, видимо хозяину оно послужило в качестве закладки. Ровный почерк, рядки букв выстроились, словно солдаты перед командиром. Лис прочитал его, и, не найдя никаких зацепок по поводу личности автора, спрятал под курткой. Сначала выбраться, а думать потом.
...Вор...
После трудоемкого подъема через городскую стену болели пальцы и мышцы на руках, но это ничего они понадобятся снова только на обратном пути, через несколько часов. Успеют отдохнуть.
Полтора часа ожидания позади дома - бывшего расположения паладинов в верхнем квартале - прошли в некотором оцепенении. Перед глазами то и дело вставала Ťстойкаť с подвешенным телом. Лицо подвешенного уже было неузнаваемым, и Лис не стал его разглядывать не мог, да и не хотел. В памяти упрямо отложилось лицо Като, будто спящего, когда он еще был жив.
С левой стороны груди у него торчало красное оперение арбалетного болта, неяркое и короткое, точь-в-точь как у снаряда в руках сидящего на полу комнаты ŤМертвой гарпииť Рандмара.
- Спасибо, палач, спасибо, - пробормотал Одрик.
Наемники, хмурые и озлобленные, входили и выходили из дома, должно быть орки не давали им расслабляться, за свое золото они требовали соответствующей службы. Наконец ходоки разошлись кто по своим постам, кто по койкам.
Одрик затянул шнурки капюшона, чтобы не уменьшал обзор, поднялся, подпрыгнул на месте пару раз проверить, не мешает ли чего и все ли плотно закреплено. Нож плотно сидел в пришитых кожаных ножнах, одежда не торчала и не выбивалась.
В доме было тепло; пахло едой и выпивкой, совершенно так, как в таверне Орлана. Только там торчали бедолаги-горожане, согнанные со своего жилья орочьим десантом а здесь наемники орков, те, кто выбрал сторону сильнейшего. Кто-то из них, может быть, заливает шнапсом и самогоном собственную совесть, а кто-то выкорчевал ее уже давно и безвозвратно.
На втором этаже стоял храп, он сливался в причудливую какофонию, где солировал детина из дальнего угла. Одрик осторожно взял единственную горящую свечку с тумбы и поставил на пол, между кроватями. Игривые тени взметнулись к потолку, а углы затянуло мраком. Шум и свет давно стали для Лиса друзьями не меньшими, чем тишина и темнота. Самые черные тени рождает яркий свет, а шаги легче укрыть в равномерном шуме.
Дверь в комнату, где расположился глава наемников Асхам, была заперта должно быть опасается своих же подчиненных, ведь ассасин без шкатулки золотых не ассасин.
Одрик пощекотал нутро замка отмычкой и тот не смог долго сопротивляться. Дверь открылась мягко, и так же мягко закрылась за Лисом, отсекая храп спящих наемников.
Асхам спал на шелковых простынях с варантским орнаментом, укрытый таким же красивым покрывалом. Южанин любил комфорт, его можно было бы принять за купца или работорговца но он был лидером наемников орков в захваченном Хоринисе. Полный, но жилистый и явно сильный человек, не старый и не молодой лежал на спине и спал безмятежным сном безгрешного младенца. Одрик саркастично поцокал языком, стараясь все же не издать ни звука.
Нож покинул укрытие и уютно улегся в ладонь. Шершавое лезвие из темной стали совсем не давало бликов, но было отлично заточено. В бою нож бывал нечасто, в основном против бандитов, которые после падения колонии развелись в огромном количестве и так же быстро и неожиданно исчезли. Но никогда еще Лис не применял его во время своих ночных прогулок Может время пришло?
В сознание вспыхнула тихая злоба, будто тлела до поры, а теперь разгорелась негреющим пламенем. Одрик взобрался на кровать, придавил шею ассасина коленом и приставил нож к его горлу. Асхам распахнул глаза и уставился на Лиса, словно и не спал вовсе.
- Привет, Асхамчик, - ласково проговорил Лис, - А я по твою душу пришел. Белиар, видишь ли, команду дал. Лично!
Одрик подмигнул и широко улыбнулся, по крайней мере так он думал. На самом деле лицо его перекосила кривая ухмылка.
- Плачу втрое, - зашептал Асхам пропадающим голосом, - Сколько скажешь, деньги есть, драгоценности есть... - он сглотнул, кадык завозился под лезвием ножа, - Рабыня есть, будет твоя...
Стальное лезвие отнялось от горла, чтобы через мгновение оказаться прямо между зубами южанина, останавливая его горячий шепот. Асхам захрипел, глаза его выпучились в страхе, словно до этого момента он верил в силу золота, а сейчас уже шансы на спасения высыпались сквозь пальцы.
- Деньги, деньги, деньги... Да что вы все заладили со своими деньгами! Если мне понадобятся твои деньги, я приду, возьму их и уйду. А ты узнаешь об этом только когда откроешь свой сундучок и найдешь одинокого паучка!
Лис навис над лидером наемников, придвинул лицо почти вплотную и заглянул в его испуганные глаза, карие, с по южному густыми бровями. Страх и надежда... Может быть такие же глаза были у Като, когда его пытали...
- Вчерашней ночью ты пытал паренька-повстанца. Кто его вам сдал? Одрик ослабил нажим, дав Асхаму возможность шевелить языком.
- Не знаю! Записку передали охране ворот, они сказали темноволосый, среднего роста В обычной одежде... Записка на столе, в книге... Не убивай... Все получишь, что захочешь...
Одрик прикрыл веки и надавил на рукоять всем телом. Испуганный лепет захлебнулся хрипом и бульканьем, и Лис пожалел, что нечем закрыть уши.
Открыл глаза он лишь после того, как поднялся с кровати. Брезгливо вытер лезвие ножа и руки о шелковую простынь, испортив ее кровью и разрезом. Правый рукав был бурым и мокрым местами, но как он не старался, очистить его не получилось.
Голова была пуста, не было ни злости, ни жалости, ни обиды. Пусть говорят, что месть ничего не исправляет Зато успокаивает... Одрик не жалел, что пришел сюда и искупал нож и руки в крови.
На столе лежала книга в мягком переплете. ŤИгра для настоящих полководцевť - прочел Одрик на обложке. Под надписью красовалось стилизованное изображение шахматного ферзя. Записка обнаружилась внутри книги, видимо хозяину оно послужило в качестве закладки. Ровный почерк, рядки букв выстроились, словно солдаты перед командиром. Лис прочитал его, и, не найдя никаких зацепок по поводу личности автора, спрятал под курткой. Сначала выбраться, а думать потом.
