21.08.2008 11:04
[Стихи и проза (Gedichte und Geschichten)]
ТАТЬ
(Страница: 5)
Ход четвертый.
...Палач...
Полдня поисков ни к чему не привели. Рандмар говорил с повстанцами, выспрашивая, кто ведет себя подозрительно, кто и куда отлучался; глядел в глаза, надеясь выловить фальшь или страх, но ничего не находил. Облегчение мешалось с расстройством: люди, с которыми он сблизился в последнее время, были честны, но личность предателя ускользала от нордмарца. Ему было стыдно за то нападение на таверну и за свою секиру над головой невиновного, пусть и вора; теперь Рандмар действовал осторожно, взвешивая поступки и слова, свои и чужие.
Десять минут назад постовой у монастырского моста передал нордмарцу, что его вызывал лорд Менрик. Рандмар заглянул в проем, привалился к простенку, кивнув приветственно шефу.
- Звал, лорд?
- Ты куда пропал? С утра не появляешься. Не забывай у тебя есть обязанности, - Менрик наставительно поднял палец.
- У меня сейчас обязанность найти предателя. Нужно собрать разведчиков, послушать их соображения, дай распоряжение.
Менрик нахмурился. Палач удивленно поднял бровь.
- Ты возражаешь?
- Не стоит разводить такую бурную деятельность из-за одного неопытного разведчика. Он ведь мальчишка, прокололся, бывает такое. Ничего важного он все равно не знал, разболтать ничего не мог, кроме того что орки и так уже знают.
Рандмар замер.
- Бурную деятельность? Мальчишка? Разболтать?! Менрик, ты теряешь мое уважение. Есть предатель, ты что не понимаешь?! И я его найду, даже если придется весь остров перевернуть, - обычно невозмутимый северянин цедил слова сквозь зубы. Он впервые назвал паладина по имени и без Ťлордаť.
Менрик склонил голову набок и с интересом наблюдал за метаморфозой, произошедшей со скалой по имени Рандмар.
- А разболтать он ничего не мог, не потому, что не знал а потому что порода не та! Такие за друзей глотки грызут! А на дыбе рот раскрывают только, чтоб рассказать пытателю, с кем имела извращенную связь его мать!!
- Мне тоже жалко парня, - перебил его паладин резко, - Но это не значит, что нужно забывать о войне!
Тяжелый взгляд нордмарца, словно навершие любимой секиры, уперся в каменный пол под ногами командира. Почему-то он не ожидал от Менрика такой реакции. Откуда такая легкомысленность в отношении предателя? Откуда та легкость, с которой командир сбрасывает со счетов беднягу-Като? Рандмар заставил себя успокоится, но неясное ощущение неуютно ворочалось на дне сознания.
- Вор просил передать, что он передумал насчет Асхама.
Рандмар быстро поднял глаза, стараясь поймать взгляд Менрика. Паладин успел затопить его обычной отстраненной задумчивостью, но нордмарец ухватил растворяющийся в пустоте след... След торжества и гордости, самолюбования и чего-то еще...
Он сделал шаг вперед, ухватил паладина за нагрудные пластины доспеха и притянул сосредоточенное лицо к своему. Не ожидавший этого Менрик глянул на Рандмара с удивлением, отстраненность сгинула на секунду, но этого хватило.
Рандмар-палач часто видел в чужих глазах невиновность, в это раз он видел вину. Черная гадюка, которая не считала себя злом, свивалась кольцами, шипела и грелась в лучах собственной гордыни.
- В войне приходится жертвовать пешками, чтобы добраться до ферзя. Тот кто понимает это становится настоящим лидером. Полководцем. Героем.
Тихий спокойный голос Менрика звенел в ушах нордмарца ночным ревом цикад, Рандмар задыхался, сердце пропустило удар, потом другой. Голову стянуло сотней жгутов, в глазах стемнело, руки разжались сами собой.
- Ценность Асхама, как фигуры в нашей войне, несоизмеримо выше стоимости обычного мальчишки-разведчика... Вор ну, положим, конь, мог убрать с доски Асхама, но для этого пришлось пожертвовать пешкой-Като. Все просто на самом деле. Ты не мог меня победить в шахматах, потому что жалел пешки. Хитрость, расчет и умение жертвовать малым для достижения цели главные умения великих вождей. Тех, кого будут помнить через века.
Паладин тихонько засмеялся, затем потянул из ножен меч. Рандмар не видел этого, только слышал звук скользящей стали. А через секунду голос Менрика стал тонуть в окружающей темноте, глубокой и густой, как чистое ночное небо. Только звезды как будто пропали с небосклона. Рандмар не задумывался о смысле, внутри было пусто, точно так же, как и снаружи. Откуда-то перед палачом возникла шахматная доска, совсем такая, на какой он играл с лордом, только фигуры были не черно-белые, а разных тонов черно-белой гаммы от снежно-белых до угольно-черных. Они были расставлены причудливым узором партия была в разгаре. То, что доска ни на чем не стояла, совершенно не заботило Рандмара, как и то, что он не знает правил этих многоцветных шахмат. Фигуры на доске ждали...
Белый нет, не белый, а как будто мутно-серый ферзь был готов к атаке на следующий ход он бил белую ладью по диагонали и оставался при этом в безопасности. Почему то важно было не дать ему сделать это, но причина этой необходимости ускользала.
Нордмарец задумчиво оглядел доску. Единственное решение нашлось быстро защитить ладью пешкой. Ферзь, конечно, сбросит ее с доски, но ладья будет спасена, а в образовавшийся просвет сможет выдвинуться вторая ладья для контратаки Обычная пешка, разменная монета Ťигры настоящих лидеровť отправится вслед другой такой же пешке с зелеными глазами и хитрой, но добродушной улыбкой.
Рандмар взял белую ладью двумя пальцами, протащил по диагонали и сбил угрожающего ей ферзя с доски. Серая фигурка скрылась из глаз, улетая вниз, в пропасть. Прирожденные полководцы жертвуют пешками, а те, кто не желает меняют правила.
Когда нордмарец пришел в себя, руки его сжимали рукоять секиры. Он сидел на коленях на холодном каменном полу, а перед ним ничком, завалившись на бок, лежал лорд Менрик, паладин, возомнивший себя великим предводителем. Серый ферзь, возомнивший себя игроком. Наплечник доспеха был пробит и раздавлен, грудные пластины смяты. Почти черная в вечерних сумерках лужа растекалась под телом.
...Палач...
Полдня поисков ни к чему не привели. Рандмар говорил с повстанцами, выспрашивая, кто ведет себя подозрительно, кто и куда отлучался; глядел в глаза, надеясь выловить фальшь или страх, но ничего не находил. Облегчение мешалось с расстройством: люди, с которыми он сблизился в последнее время, были честны, но личность предателя ускользала от нордмарца. Ему было стыдно за то нападение на таверну и за свою секиру над головой невиновного, пусть и вора; теперь Рандмар действовал осторожно, взвешивая поступки и слова, свои и чужие.
Десять минут назад постовой у монастырского моста передал нордмарцу, что его вызывал лорд Менрик. Рандмар заглянул в проем, привалился к простенку, кивнув приветственно шефу.
- Звал, лорд?
- Ты куда пропал? С утра не появляешься. Не забывай у тебя есть обязанности, - Менрик наставительно поднял палец.
- У меня сейчас обязанность найти предателя. Нужно собрать разведчиков, послушать их соображения, дай распоряжение.
Менрик нахмурился. Палач удивленно поднял бровь.
- Ты возражаешь?
- Не стоит разводить такую бурную деятельность из-за одного неопытного разведчика. Он ведь мальчишка, прокололся, бывает такое. Ничего важного он все равно не знал, разболтать ничего не мог, кроме того что орки и так уже знают.
Рандмар замер.
- Бурную деятельность? Мальчишка? Разболтать?! Менрик, ты теряешь мое уважение. Есть предатель, ты что не понимаешь?! И я его найду, даже если придется весь остров перевернуть, - обычно невозмутимый северянин цедил слова сквозь зубы. Он впервые назвал паладина по имени и без Ťлордаť.
Менрик склонил голову набок и с интересом наблюдал за метаморфозой, произошедшей со скалой по имени Рандмар.
- А разболтать он ничего не мог, не потому, что не знал а потому что порода не та! Такие за друзей глотки грызут! А на дыбе рот раскрывают только, чтоб рассказать пытателю, с кем имела извращенную связь его мать!!
- Мне тоже жалко парня, - перебил его паладин резко, - Но это не значит, что нужно забывать о войне!
Тяжелый взгляд нордмарца, словно навершие любимой секиры, уперся в каменный пол под ногами командира. Почему-то он не ожидал от Менрика такой реакции. Откуда такая легкомысленность в отношении предателя? Откуда та легкость, с которой командир сбрасывает со счетов беднягу-Като? Рандмар заставил себя успокоится, но неясное ощущение неуютно ворочалось на дне сознания.
- Вор просил передать, что он передумал насчет Асхама.
Рандмар быстро поднял глаза, стараясь поймать взгляд Менрика. Паладин успел затопить его обычной отстраненной задумчивостью, но нордмарец ухватил растворяющийся в пустоте след... След торжества и гордости, самолюбования и чего-то еще...
Он сделал шаг вперед, ухватил паладина за нагрудные пластины доспеха и притянул сосредоточенное лицо к своему. Не ожидавший этого Менрик глянул на Рандмара с удивлением, отстраненность сгинула на секунду, но этого хватило.
Рандмар-палач часто видел в чужих глазах невиновность, в это раз он видел вину. Черная гадюка, которая не считала себя злом, свивалась кольцами, шипела и грелась в лучах собственной гордыни.
- В войне приходится жертвовать пешками, чтобы добраться до ферзя. Тот кто понимает это становится настоящим лидером. Полководцем. Героем.
Тихий спокойный голос Менрика звенел в ушах нордмарца ночным ревом цикад, Рандмар задыхался, сердце пропустило удар, потом другой. Голову стянуло сотней жгутов, в глазах стемнело, руки разжались сами собой.
- Ценность Асхама, как фигуры в нашей войне, несоизмеримо выше стоимости обычного мальчишки-разведчика... Вор ну, положим, конь, мог убрать с доски Асхама, но для этого пришлось пожертвовать пешкой-Като. Все просто на самом деле. Ты не мог меня победить в шахматах, потому что жалел пешки. Хитрость, расчет и умение жертвовать малым для достижения цели главные умения великих вождей. Тех, кого будут помнить через века.
Паладин тихонько засмеялся, затем потянул из ножен меч. Рандмар не видел этого, только слышал звук скользящей стали. А через секунду голос Менрика стал тонуть в окружающей темноте, глубокой и густой, как чистое ночное небо. Только звезды как будто пропали с небосклона. Рандмар не задумывался о смысле, внутри было пусто, точно так же, как и снаружи. Откуда-то перед палачом возникла шахматная доска, совсем такая, на какой он играл с лордом, только фигуры были не черно-белые, а разных тонов черно-белой гаммы от снежно-белых до угольно-черных. Они были расставлены причудливым узором партия была в разгаре. То, что доска ни на чем не стояла, совершенно не заботило Рандмара, как и то, что он не знает правил этих многоцветных шахмат. Фигуры на доске ждали...
Белый нет, не белый, а как будто мутно-серый ферзь был готов к атаке на следующий ход он бил белую ладью по диагонали и оставался при этом в безопасности. Почему то важно было не дать ему сделать это, но причина этой необходимости ускользала.
Нордмарец задумчиво оглядел доску. Единственное решение нашлось быстро защитить ладью пешкой. Ферзь, конечно, сбросит ее с доски, но ладья будет спасена, а в образовавшийся просвет сможет выдвинуться вторая ладья для контратаки Обычная пешка, разменная монета Ťигры настоящих лидеровť отправится вслед другой такой же пешке с зелеными глазами и хитрой, но добродушной улыбкой.
Рандмар взял белую ладью двумя пальцами, протащил по диагонали и сбил угрожающего ей ферзя с доски. Серая фигурка скрылась из глаз, улетая вниз, в пропасть. Прирожденные полководцы жертвуют пешками, а те, кто не желает меняют правила.
Когда нордмарец пришел в себя, руки его сжимали рукоять секиры. Он сидел на коленях на холодном каменном полу, а перед ним ничком, завалившись на бок, лежал лорд Менрик, паладин, возомнивший себя великим предводителем. Серый ферзь, возомнивший себя игроком. Наплечник доспеха был пробит и раздавлен, грудные пластины смяты. Почти черная в вечерних сумерках лужа растекалась под телом.
